из песенника к альбому: "Надеюсь, я правильно рассказала истории, мой друг. Столько кодов, их было трудно расшифровать, но верю, история Анастасии - история каждого. Она попыталась рассказать её мне, а я выдула её из курительной трубки [трубка мира у индейцев]"

I know what you want The magpies have come If you know me so well then tell me which hand I use Make them go, make it go Saw her there in a restaurant Poppy, don’t go I know your mother is a good one but, Poppy, don’t go. I’ll take you home Show me the things I’ve been missing Show me the ways I forgot to be speaking Show me the ways to get back to the garden Show me the ways to get around the get around Show me the ways to button up buttons that have forgotten they’re buttons Well we can’t have that forgetting that Girls girls, what have we done to ourselves Driving on the vine over clothes lines but officer I saw the sign Thought I’d been through this in 1919 Counting the tears of ten thousand men and gathered them all but my feet are slipping There’s something we left on the windowsill We’ll see how brave you are We’ll see how fast you’ll be running We’ll see how brave you are Yes, Anastasia And all your dollies have friends Thought she deserved no less than she’d give Well happy birthday, her blood’s on my hands It’s kind of a shame cause I did like that dress It’s funny the things that you find in the rain The things that you find in the mall And in the date-mines, in the knot still in her hair On the bus I’m on my way down All the girls seem to be there We’ll see how brave you are, oh yes We’ll see how fast you’ll be running We’ll see how brave you are Yes, Anastasia Come along now little darlin’ Come along now with me Come along now little darlin’ We’ll see how brave you are

Yes, Anastasia – 12 – Да, Анастасия

Теперь знаю, чего ты хочешь.

Поведали сороки.

"Если знаешь меня, тогда

Скажи, какой рукой я пользуюсь.

Пусть они улетят, пусть она начнёт двигаться".

Увидела её в ресторане. "Рыжик, не уходи.

Знаю, твоя мама хорошая, но Рыжик, не уходи.

Я возьму тебя домой".

Покажи мне то, чего я не замечала.

Покажи мне способы высказывания,

Неоценённые должным образом.

Покажи пути, по которым вернуться в сад.

Покажи, как избежать неизбежного.

Покажи, как застегнуть пуговицы,

Забывшие, что они пуговицы.

Ведь мы не владеем тем, что забываем.

Девушки, девушки, что мы сделали с собою?

Едем по виноградной лозе,

Подъезжая к бельевым верёвкам.
Но констебль, я увидела знак.

Думала, покончила с этим в 1919 году,

Пересчитывая слёзы 10 000 мужчин,

И, в конце концов, собрала их все, но мои ноги скользят.

Мы что-то забыли на подоконнике,

Просто прошли мимо чего-то.

"Мы увидим, какая ты смелая,

Увидим, как быстро ты будешь убегать.

Мы увидим какая ты смелая". Да, Анастасия.

У всех твоих кукол есть друзья.

Я думала, она достойна не меньше того, что отдала.

Ну вот, с днём рожденья,

дешёвый журнал с сенсацией о ней в моих руках,

её кровь на моих руках.

Мне вроде как стыдно, потому что действительно

Понравилось её платье.

Как подозрительны вещи,

Что находишь во время дождя,

Находишь в популярном супермаркете и

В газетных источниках, и в бантах,

Что до сих пор в её волосах.

И в автобусе я падаю вниз,

Кажется, все девушки находятся здесь.

"Мы увидим, какая ты смелая,

Увидим, как быстро ты будешь убегать.

Мы увидим, какая ты смелая". Да, Анастасия!

"Так пойдём же вместе, малютка.

Давай теперь идти вместе.

Пойдём же вместе, дорогая.

Мы увидим какая ты смелая".

{Анастасия – Анастасия Романова, дочь последнего русского царя, семью которого расстреляли большевики. По воспоминаниям Анастасия была творческой, любящей и одарённой. Её убили в 17 лет сразу после Дня Рождения. Позже свидетели на допросе рассказали, что Анастасия сопротивлялась дольше всех, потом её "пришлось" добивать штыками и прикладами.
Какой рукой я пользуюсь - кто знал Анастасию, говорили, что Анна Андерсон пишет не той рукой. Сексуальный подтекст. "Пианисткой быть хорошо потому, что у нас сильная левая рука - всегда можно претвориться, что это рука того, кого пожелаешь. На альбоме есть два упоминания о женщинах, которые трогают себя - в "Сосульке" и "Анастасии". Мастурбация – это сноска на Бога. Последние сотни лет женщины требуют силы и уважения, но делают это неженственно, чтобы научиться держать удар в мужском мире или даже взять на себя мужскую роль. Забывая, что настоящая сила в ранимости и чувствительности. Это великая сила, которая говорит: я открыта сердцем и разумом, открыта космическому каналу – открыта эмоционально, ментально и духовно – а также открыта физически, через свою вагину. Только в этом полный аспект отличия женщины от мужчины. Тем не менее, как женщинам нам стыдно признаться, что у нас взаимосвязаны все 4 тела, нас научили, что такого не бывает"

  Рыжик – девочка из клипа "Тихая все эти годы" [Silent All These Years]

 1919 – в этот год женщины получили свои права и независимость. Также срединный год между смертью Анастасии Романовой (1918) и появлением Анны Андерсон на арене исторических событий (1920).

Анна Андерсон потеряла память, её исторический путь начинается на мосту, с которого она пытается броситься в воду и покончить с собой. Её спасают, и потом обнаруживается сходство с Анастасией. Теперь по тесту ДНК доказано, что Анна Андерсон была польской рабочей по имени Франциска Шанцковска [Franziska Schanzkowska] и жертвой обстоятельств

 Забыли на подоконнике – царица Александра, мать Анастасии, выцарапала свастику и дату дня на подоконнике в доме Ипатьевых, где они провели свои последние дни. В те времена свастика была символом удачи, а не нацизма}

("В моих песнях возникает много исторических персонажей. Не помню точно, но мне кажется, я натолкнулась на книгу, в которой некая женщина провозгласила себя потерянной княжной Анастасией. То ли книгу только что издали, то ли эта женщина недавно отошла в мир иной, в любом случае она стала темой разговоров. Для меня это стало открытием, словно призрак Анастасии постучал мне по плечу. Потом я читала всё об Анастасии Романовой. Знаете, некоторые истории просто хватают за горло. Интересно, как англичан, когда я бывала в Англии, интригуют такие истории. Читала, как не могли до конца определить, нашлась Анастасия или нет. Все думали, что женщина, выдававшая себя за неё, - лгала. Не все, но многие считали, Анастасия не могла выжить. А я считаю, что могла. Но вам надо делать скидку на мой личный опыт. И вот в Вирджинии, в Ричмонде [где предположительно умерла Анна Андерсон], я отравилась крабами. Это же надо - съесть плохих крабов в Мэриленде! В тот вечер я играла в маленьком клубе. но было поздно отменять концерт, я обычно вообще их не отменяю. Был саундчек [проверка оборудования перед концертом, когда Тори проверяет свой рояль] и, не обязательно говорить, когда очень больна, легче взаимодействовать со своим источником… ты хрупка и ранима. Меня так тошнило, так хотелось покончить со своим страданием. Тут появилась она. Я ощутила присутствие. Возник свет, сине-серый… Тогда лишь слышала о ней из истории, и не за что было уцепиться. Её призрак пришёл и сказал: "Ты должна рассказать мою историю". А я: "О, сейчас не лучшее время, я выпустила крабов с обеих сторон. Можем сделать вид, что ты не приходила?" Мне было так плохо. Но она: "Теперь расскажи мою историю. Мне нужно жить в сердцах и памяти людей. Что бы со мной ни случилось, только не расстраивайся. Главное, не упусти смысл того, кто я и кем была. Ты кое-что поймёшь из моей истории, ты разберёшься". И наступила ночь, когда она спела: "мы увидим, какая ты смелая", что легло в основу всего альбома.
  Так я стала погружаться в её суть. Забавно, но порой я чувствую себя Анастасией и разговариваю сама с собой, когда пою: "мы увидим, какая ты смелая". Эта грань меня поёт другой грани меня, которая не уважает процесс роста. Было интересно познакомиться с ней. Песня вывела её на энергетический уровень. Она очень мучалась. Если прочитаете, через что прошла эта женщина, то поймёте, какая она смелая. Эта строчка со мной каждый день. Мысли о храбрости приводят к вопросу: "Какую энергию мне проявить в мир сегодня, а с чем смириться?" Проявляя храбрость, вы живёте полной жизнью, присутствуете в своей жизни и осознаёте, что любое ваше решение повлияет на вас через пять лет. Так и будет. Порой смелость – это просто встать с постели. Мы можем столько всего совершить и сделать, если пробудимся. Эти слова столько для меня значат. Часть меня, моё духовное "Я" говорит оставшейся мне: "если действительно хочешь бросить вызов - брось его себе". Это оказалось таким важным. Мои переживания с жестоким похищением, через которое прошла в "Я и пистолет", вроде как заставили меня понять кошмар, через который прошла она, и невероятное осознание, к которому она пришла – это в первой части песни – "Покажи пути, по которым вернуться в сад" и "В машине - по верёвке – увидела знак". Осознаёшь произошедшее, оно меняет тебя, замораживаешь себя, но как стать прежней? Здесь-то "Мы увидим, какая ты смелая" – когда тебе 18, всё знаешь, и в 18 я могла со многим справиться. Но любого из нас можно быстро поставить на колени. С Анастасией я смотрела на себя сверху сквозь разные этапы жизни со словами: "мы увидим, какая ты смелая". И она дала мне столько надежды.

   Забавно, что Анна Андерсон [Anna Anderson], называвшая себя Анастасией, умерла недалеко от того места, где я давала концерт, в 80-е это место располагалось в часе езды. У меня возникло чувство, что Анна Андерсон была Анастасией Романовой. Она всегда пыталась доказать это, многие ей верили, другие не хотели верить по причине того, что это дало бы. И вновь идёт работа не быть жертвой. "Пересчитывая слёзы – мои ноги скользят". Больше нельзя обвинять мужчин, виновата только ты сама. Что возвращает нас к самим себе, возвращает меня ко мне. "Девушки, что мы сделали с собою", "думала, она заслужила большего, ну вот, с днём рождения, её кровь на моих руках" - не ты причина человеческого несчастья. Но, кажется, что тебя всё ещё охаивают.

   Анастасия – мой большой эпос. Много влияния Дебюсси [Claude Debussy – фр.композитор] в первой половине и русских композиторов во второй. К концу песни мы берём штурмом здание Зимнего. Первая часть Анастасии - хороший пример произвольной формы [импровизация]. Песня сочинилась так, как вы слышите её. Первую часть я записала на свой плёночный диктофон. Вторую часть уже сочинила раньше и потом просто разминала пальцы - поток сознания на моём магнитофоне. Мне потребовалось шесть недель, чтобы на слух снять первую часть. Лучше всего у меня получается то, что незапланированно, когда повторяю это второй раз, то воссоздаю, а не творю. И всё меняется. Обычно, я не достаточно собрана, чтобы закончить подобную работу, словно в моей лапше слишком много соуса песто. У меня получится пара тактов, а потом я сбиваюсь с толку. Начинаю кричать и ненавидеть себя. Как избалованный вундеркинд, меня часто так воспринимали. Порой, я не столь дисциплинированна, как следовало бы сформировавшейся личности. Я сильна в бриджах [мост - структура перехода между куплетами ближе к концу песни], но остальное, словно писать против ветра. Земельные массивы на другой стороне бриджа не всегда прекрасны. В бриджах у меня плита Коулмана [горелка для приготовления пищи в лесу] и маленькое джакуззи, потому что порой на той стороне пусто".

  Эрик Росс: "ПР – это внутреннее путешествие. Обычно Тори что-то наигрывала, и потом какие-то партии обретали конечную форму. Я экспериментировал с ними, удлинял сэмплы. В итоге некоторые люди даже услышали в песнях какие-то голоса. Помню, как Тори стёрла струнный оркестр из 50ти музыкантов. Эта аранжировка оказалось не совсем тем, что нужно, и она боялась, лэйбл всё равно использует её, даже если она не подходит, потому что потратили на неё много денег. Мы планировали записаться ещё раз, предполагая, что результат будет лучше. Но всё было стёрто. Интересно отметить: никто из журналистов никогда не просил нас дать послушать стёртую аранжировку (смеётся). Просто нам вообще не следовало её делать, но тогда мы не могли всего предвидеть".

   Тори: "Меня поразила работа с Филом Шенэйлом [John Philip Shenale], который писал аранжировку к струнным. Он просто вполз внутрь содержания песен. Со струнными не просто, можно легко ошибиться. Сначала был другой аранжировщик с “репутацией”. Я ничего о нём не знала, но мне сказали: доверься, так всегда сочиняют струнные - он никому не позволял слушать свои аранжировки перед записью. Я тогда была немного наивна, а он хорошо известен, и я позволила кому-то из звукозаписывающей компании уговорить меня на это. Мне пришлось поверить и согласиться. Но его партии оказались дерьмом. В день записи, положа руку на сердце, я сказала: "О боже, мы, должно быть, выбрали не ту песню, всё неправильно". Было похоже на "крушение поезда", и таких песен было четыре. Это был самый болезненный день в моей жизни. Может, это не так плохо, в конце концов, это дало мне возможность сделать великое дело – всё стереть. В то время песня везде меня сопровождала, жестокое убийство всей её семьи, кровь её истории. В песне есть кровь самой Анастасии, а в той партии струнных её не было. Возникло несовпадение сюжету, отчего пошло искажение всей песенной структуры. Никогда не забуду день, когда я научилась доверять своим инстинктам. Мы закончили 4 песни с 50 партиями струнных на "Оушен Уэй Рекордс" [Ocean Way Records], потом я посмотрела на всех и сказала: "Ладно, мы выпьем по одной, а потом вернёмся, и я сотру всю эту чёртову историю". В ближайшем баре Эрик Росс и инженер Джон Беверли Джонс [John Beverly Jones] оба посмотрели на меня поверх выпитых бокалов маргариты с солью и спросили, точно ли я хочу это сделать, действительно ли я готова стереть то, что по стоимости как небольщой домик в Помоне [Pomona - седьмой по величине город в округе Лос-Анджелес, Калифорния]: "Ты что, это оркестр из 70 человек". Я сказала: "Я продюсер и артист. Я знаю бюджет. Я несу ответственность, это может разрушить карьеру певицы по имени Тори. Этого не будет". Речь шла о больших деньгах, и звукозаписывающая компания могла заставить меня всё оставить. Без тени сомнений, слизнув соль с каёмки бокала, я вышла за дверь и нажала кнопку "стереть". Я стёрла все 50 партий для 4 песен без разрешения звукозаписывающей компании. И получила опыт. Это было таким раскрепощающим – избавиться от того, что компрометирует песню. Я знала, если сделаю это, у меня в жизни всё будет хорошо. Теперь я никогда не работаю с теми, кто не показывает свои аранжировки до назначенной даты. У нас с Джоном Филипом Шенэйлом прекрасные отношения. Нужно доверять своей музыкальности, а меня всё просто достало. Моё сердце разрывалось на части. Я сказала себе: "Ладно, это дорогостоящий урок, но больше мы никогда не будем этого делать". Нельзя работать с музыкантами, которые не могут поделиться с вами своим видением. Люди, играющие так называемую классическую музыку, стерильны. Люди, сочинившие её, были пропитаны жизнью. Они были революционерами, а теперь их музыку играют на вонючих-блевотных вечеринках с дорогим вином. Смешно. Дебюсси играют те, кто отрезали себе члены. У Дебюсси, между прочим, был сифилис – он был очень осведомлён о своём члене. Для меня на занятиях по классике  всегда раскрывались тайны. Играла Бартоку немного Джона Леннона, а потом что-то из своего, и говорила: "Вот, что хотела тебе сказать", и потом играла что-то из его музыки и ощущала, как он отвечает мне. Ощущая себя в отношениях с этими мёртвыми иконами, которые, для меня, всё ещё тусили в доме, переполненном людьми и, возможно, занимались сексом с большинством из них. Их музыка стала социальным шампанским, эти ребята были "Нирваной" своих дней.

   Самое важное для меня - войти в контакт. Искусство – это экспрессия. Иногда ремесло, иногда нет. Порой люди создают эффектные вещи и даже не осознают, что делают. Они просто подключаются к источнику, о котором мы говорили. Есть и такие, кто хорошо знают своё ремесло, но всё душат. Они никогда не попадут в волшебное место. Я же стараюсь работать в обоих направлениях. У нас есть доступ к обоим направлениям. Мы все способны подключиться к источнику, тут нет иерархий. Песни возникают оттуда, где меняется моё мышление. Поэтому, если не циклюсь на чём-то во время пения или когда рассказываю о них, песни имеют со мной дело. "Ты несёшь ответственность правильно нас понять. Если мы придём к тебе, ты должна нас уважать". Я как переводчик. И не вижу здесь себя. Из-за своих отроческих переживаний и музыкального словаря, они приходят иначе, чем если бы пришли к кому-то другому. Я открыта источнику. А когда открыта, легче подключиться, чем когда не веришь в него. Стараюсь переводить и делать разнообразные эмоции, проходящие сквозь меня, такими же ясными, как их воспринимаю. Этот альбом оказался окрыляющим. Чтобы не твердить: "я жертва", утверждаю: "Нет, больше не буду такой"

    После долгих лет жизни в образе Снежной королевы, я научилась говорить. ПР - это иное путешествие, новый эксперимент. Для меня жизнь - это один большой эксперимент, который, если оглянуться, разделён на разные сегменты. Остаёшься тем же человеком, но становишься богаче и мудрее благодаря опыту, из-за которого поступаешь уже иначе. Мне нравится, когда девушки и молодые женщины видят меня, слышат и думают: эй, какая независимая, эмансипированная личность без тараканов в голове! Я хочу быть такой: она такая, значит такое возможно. Замечаю это в письмах и общаясь с поклонниками во время встреч. Фантастика, когда мой голос помогает им найти свой. Их персоналия ещё спит, и я чувствую себя принцессой, что пробуждает её поцелуем. Ведь всё дело в их голосе. Когда прокалываешь соски или пенис, думая, это хиппово, или носишь такие же джинсы как Ленни Кравиц [Lenny Kravitz – певец-гитарист], всё нормально. Это тоже сила Нью Эйджа или Нового порядка, или как бы вы не назвали новое сознание: в конце концов, молодые люди ищут в себе ценности и не хотят, чтобы внешний мир был рекомендацией к их поступкам и принципам. Когда молодёжь прислушается к собственному голосу и не будет говорить то, что говорят взрослые или диктует MTV, тогда планета будет совсем иной. Рекламный мир обнаружил концепт Большой Сестры Тори. Они думают: Ага! С помощью женщины Эймос мы доберёмся до молодых независимых девушек и повлияем на них! Они хотят использовать мою музыку и личность – имидж такое грязное слово – как Троянского Коня, чтобы добраться до сердец, голов и кошельков молодых девушек. В Америке хотели использовать "Тихую" в рекламе пива. Абсурд! Такое возможно только в Америке! Это чувственная песня, но если можно запечатать в бутылку что-то из выпивки или секса, тогда этого не оставят. Для меня это удар ниже пояса, потому что больше, чем кто-либо, я пою о сексе открыто. Теряется утончённость. Можно же спеть о цвете кожи любовника утром, когда интимно будишь его, а всё это медиа изложит в своём… У меня смешанные чувства на этот счёт.

   За последний год я осознала, как помещала всё в категории. Делала это - хорошим чувством, а это - плохим. Но, погоди, Тори, дело не в том, что хорошо, а что плохо. Насилие – это неплохое чувство, это просто насилие, и есть выбор, как обращаться с ним. Но когда делаешь что-то плохим, похоже на: "Нет, даже не думай об этом". Не думай ударить его, иначе он унизит тебя на глазах взрослых. Думаешь, неправильно чувствовать такое, потому что он мой отец или учитель или… Бог, унизивший меня как женщину, в каком-то смысле. Потому что я была незначительной. У меня нет возможности быть Папой. Я могу быть только Девой Марией и Маргарет Тэтчер [Margaret Thatcher – экс-канцлер Англии, "Железная Леди"], и обе, вроде как, бесполые.

   Где бы женщины не начали инстинктивно атаковать мужчин за внешний вид, признаюсь, у меня эти чувства не возникают автоматически. Стараюсь быть выше таких чувств. Ненависть к мужчинам "в массах" настолько же пропитана ядом, как и стыд. Эта песня – крик "нет", прежде чем оборвать струну и позволить им уйти. Непременно нужно идти дальше, можно остаться сухой и злой на всю оставшуюся жизнь, и возможно гнев сохранит меня живой. Но возможно я зла, потому что в моей жизни нет любви, и я единственная, кто не позволяет себе влюбиться. Часть меня пристрастилась быть жертвой. Звучит забавно. Входя в комнату, чувствовала, у меня есть права быть там. Это было моим бэйджем, моим кровоточащим сердцем. Что заставляет чувствовать себя признанной…, и другие люди не заставят тебя чувствовать себя недостойной. Просто смотришь им в глаза и думаешь с истерикой: "ты не знаешь, через что мне пришлось пройти и… и… и…" Могу отвечать только за себя, потому что другие не думают об ответственности. Думаю, моя ответственность в том, что чем я честнее с собой, когда лгу, играю в игры и прочее, тем честнее моя работа. Если мне нужно создать всплеск, не важно какой, я его сделаю, тогда как некоторые авторы не думают над эффектом, что повлияет на людей. 

   Я приняла решение, особенно в этом туре, добиться нужного эффекта такт за тактом, я не буду переходить от песни к песне, а от такта к такту, чтобы весь мир существовал именно в этом такте, а не просто в песне. Это очень интересно, потому что придётся сосредотачиваться на одном отрезке, а не на песне целиком, когда, например, после "Драгоценных вещей" я перехожу к следующей мелодии. Нет, я должна выделить некую фразу в "Драгоценных вещах". С какой стороны подойти к ней? Можно добавить пару тактов здесь или полностью изменить свой подход к данной ноте. Это получается из-за разных точек зрения, которые песни принимают каждый вечер и бросают мне вызов во время шоу. Если я хочу музыкально что-то добавить, не в этом туре, конечно, а в следующем альбоме, я думаю пригласить музыкантов, но не группу. Наличие группы не очень умный ход. Не думаю, что я когда-либо делала неумные ходы. Людей волнуют мои шоу, потому что есть возможность изменять песни в зависимости от моего настроения. Когда на сцене группа, приходится каждый вечер играть практически одно и то же. Мне не нравится играть так, как на альбоме. А когда я на сцене одна, то могу добавить 16 тактов или изменить всю партию фортепиано, вставить другую ноту или фразу, сделать её агрессивней. Каждый вечер динамически я могу делать что-то иное, могу полностью всё поменять. Создать новое прочтение, освежить. С группой у меня не будет такой возможности. Возможно, в следующий раз я привлеку оркестр. Секцию струнных для таких песен, как "Да, Анастасия" или "Зима". Поскольку фортепиано - это действительно оркестровый инструмент. Играя агрессивные композиции, я могу свести всё к акустике: только я и фортепиано. Для меня это шаг вперёд. Есть люди, которые закидают меня яйцами... Может и нет, но если "Драгоценные вещи" сыграет группа, то могут… Песни актуальны для меня на концертах, в них есть сила, которую я в то время не умела перевести на запись. На концертах я врастаю в них. Помню на концерте в Вашингтоне в "Тихой" возник один момент, который настолько завладел моими эмоциями, чего не случалось прежде. Такого не случится в студии, без концертных выступлений. "Тихая" ведёт меня за руку со словами: "Тори, это недостаточно умно, эта строчка слабая. Её нельзя брать. Я не пропущу её через мою дверь". Она мой привратник, немного. И бдительна в отношении того, кто приходит на вечеринку. Без эмоций тур будет утомительней в три раза.
  Просто нельзя встать в семь утра, дать несколько интервью, выступить на радио, потом лететь в следующий город, съесть одно большое блюдо за весь день, провести саундчек и подготовиться к шоу, где я надрываю задницу полтора часа, и потом дать автографы в течение двух, а на следующий день опять встать и сделать всё это снова - вы просто, блядь, не выдержите и двух недель, уверена - не принимайте на свой счёт. Мои ребята, мои коллеги из звукозаписывающей компании, или кто бы то ни было, кто выезжают со мной на гастроли, уже через пять дней истощены, у них начинается "мне надо поскорей свалить отсюда". Даже групи могут зависнуть на неделю, а потом говорят: нам надо домой поспать. А я говорю: "Вы даже ничего не делали, просто сидели и слушали". Поймите правильно, я люблю их, с ними безопасно, обычно у них кольца в каждом отверстии: в глазах, ушах, ноздрях. С ними можно оставить ребёнка, потому что они особенные, никаких секретов. И они выглядят нормальнее кого бы то ни было... Я встречаю их всех на каждом шоу. Но бросьте ... вы же понимаете, я не похожа на штепсель, который можно подключиться к розетке и сказать: "Давай, сделай это сейчас". Я люблю музыку. Просто не даю автографы. Иначе не доберусь до Австралии или потеряю сознание. Порой приходится выбирать – мы делаем тур ради автографов или ради музыки. Это трудное решение, но мне кажется, музыка важнее автографов. Мы ещё вернёмся летом с большим американским туром, а в марте, если вы ничем не заняты, приходите в гости на небольшой концерт, приносите мороженое с корицей, и мы поболтаем. Будем таять вместе.
  А после гастролей я действительно планирую стать мамой. Этого я хочу больше всего. Я думаю о том, как воспитывать ребёнка, потому что никто не знает, что за артист появится в семье с полу-здоровым образом мышления. Ведь таких нет. Мы не знаем, насколько это было бы дерзко. Не знаем, какой у такого человека был бы слух, потому что таких людей ещё не появлялось. Недавно я решила больше не пить противозачаточные в дороге. Теперь не знаю, в каком городе во время гастролей это произойдёт. Но я стараюсь избегать определённых городов, где зачать. Например, Коламбус, Огайо, мой концерт прошёл там плохо, и тем более говорят, Колумб [в честь которого назвали город] первым открыл Америку, хотя она существовала задолго до него. Сейчас я немного в странном пространстве, потому что моё тело настолько устало, что я даже не могу думать об этом - имею в виду, эмоционально я хочу, но физически у меня осталось 90 концертов. Но я собираюсь родить. Мне 31 год. И я всё-таки планирую забеременеть этой осенью. Забавно, в музыкальном плане у меня дальше нет планов, что странно, потому что обычно мне нравится всё планировать. Однажды Мария Магдалина навестила меня: "Трудно быть матерью-одиночкой, но что поделать")